Меню
Назад »
Книга третья. Книга Божественной Матери. Песнь четвертая. Видение и Дар.
Оглавление


Музыкальное сопровождение


Затем поднялось священное волнение.
Средь тишины безжизненного Покоя,
В необъятность и одиночество
Пришел звук вызывающий трепет, словно шаги возлюбленного,
Слышный во внимающих пространствах души;
Прикосновение взволновало его нервы восторгом.
Влияние приблизилось к смертным краям,
Безграничное Сердце было близко к его устремленному сердцу,
Мистическая Форма окутала его земные очертания.
В ней все контакты разорвали безмолвия печать;
Тело и Дух трепетали в отождествлении,
Соединенные в объятиях несказанной радости;
Ум, части тела, жизнь были погружены в экстаз.
Опьяненные, словно нектарным дождем
Распространения страстные его природы струились к ней,
Вспышками молний, безумно с сияющим вином.
Все было бескрайним океаном, что тянулось к Луне.
Обожествляющий поток владел его венами,
Его тела клетки проснулись к ощущению духовному.
Каждый нерв стал пылающей ниточкой радости,
Ткань и плоть разделяли блаженство.
Зажженные, сумрачные, не мерянные пещеры подсознания
Трепетали в предвидении ее желанной походки
И наполнялись трепещущими гребнями и молящимися языками.
Даже потерянное в дреме, немое, неодушевленное,
Именно его тело отвечало ее силе.
Та Единственная, которой он поклонялся, была в его теле, внутри;
Пламенно чистая, с эфирными локонами, могущественный Лик
Проявился и губы, произнося бессмертные слова;
Веки, Мудрости листья, клонились над орбитами восторга.
Мраморный монумент размышлений, сиял
Лоб, зрения тайник, взор пристальный, большой как океан
По направлению к небесам, два глаза спокойных безграничной мысли,
Смотрели в человека и видели бога приход.
Форма была видна в преддверии Ума, Голос
Абсолютный и мудрый в палатах сердца произнес:
«О Сын Силы, который взобрался к вершинам творения,
нет ни единой души тебе в спутники в свете;
Ты стоишь одинокий у вечных дверей.
Все то, что достиг ты – твое, но не спрашивай большего.
О Дух, устремленный в невежественном теле,
О Голос, поднявшийся из мира Несознания,
Как будешь говорить ты людям, чьи сердца безмолвны,
Почти слепую землю сделаешь домом души пророческого видения,
Иль облегчишь груз бесчувственного земного шара?
Я – запредельная Мистерия для Ума,
Я – цель рождения солнц;
Огонь Мой и сладость – жизни причина.
Но слишком огромна моя радость и моя опасность.
Не пробуждай неизмеримое нисхождение,
Не говори мое тайное Имя враждебному Времени;
Человек слишком слаб, чтобы вынести вес Бесконечности.
Слишком рано рожденная Истина может разорвать несовершенную землю.
Оставь Всевидящей Силе прорубать этот путь:
В своем достижении обширном и одиноком царствуй отдельно,
Помогая миру своими великими, одинокими днями.
Я прошу тебя, не погружай свое сердце из пламени
В широкое, беззаботное блаженство Неподвижного,
Вернувшись от бесплодного движения лет,
Жестокий труд миров бросая,
Отчужденный от бытия, потерянный в Едином
Как сможет твой могучий дух вынести вечный покой,
Когда Смерть еще не завоевана на земле
И Время является полем страданий и боли?
Твоя душа родилась, чтоб ношу разделить с несущей Силой;
Своей природе подчиняйся и исполняй свой рок:
Прими же трудность и труд богоподобный,
Для медленно идущего, всезнающего намерения жизни.
Узел Загадки завязан в роду человеческом.
Молния с высот, которые думают и планируют,
Пропахивающая воздух жизни следами исчезающими,
Человек, пробудившийся одиноко в бессознательном мире,
Стремятся тщетно изменить космическую грезу.
Прибыл от некоего полусветящегося Запредельного,
Чужой он в бездумных просторах;
Странник в часто сменяемом доме своем,
Среди поступи бесконечностей многих,
Он поставил жизни палатку в пустынном Пространстве
Свыше хранит его постоянное внимание небес,
Гость беспокойный в доме Природы,
Путешественник между непостоянными берегами Мысли,
Охотник за неведомыми и прекрасными Силами,
Кочевник из далекой мистерии Света,
На широких дорогах – искра малая Бога.
Против духа его все есть в лиге зловещей,
Его взор к Богу обращенный, умеряет влияние Титана.
Вокруг него – голодная, безжалостная Пустота,
Тьма вечная, своими руками его ищет,
Энергии непостижимые его ведут и вводят в заблуждение,
Огромные, непреклонные божества противостоят.
Инертная душа и сомнамбулистическая Сила,
Мир сотворили отделенный от жизни и мысли;
Дракон темных оснований хранит
Неизменным закон Смерти и Случая;
В своем долгом пути сквозь Обстоятельства и Время.
Снизу в оттенках серых, говорящий загадками Тень-Сфинкс,
Своими ужасными лапами стоящий на зыбучих песках,
Его ожидает, вооруженный словом, убивающим душу:
Пересекая его путь, расположился лагерь Ночи.
Его день – момент в нескончаемом Времени;
Он жертва минут и часов.
Атакованный на земле и не уверенный на небесах,
Здесь нисходил несчастный, безупречный,
Звено меж полубогом и зверем,
Он своего величия не знает и собственной цели;
Он позабыл, откуда он пришел и почему.
Его дух и собственные составные части находятся в войне;
Разрушены его высоты и слишком низки, чтобы достичь небес,
Его масса утоплена в животной грязи.
Противоречие странное является правилом его природы.
Загадка оппозиций сделана его полем:
Он просит свободы, но нуждается в оковах, чтобы жить,
Чтобы постигнуть некий свет – нуждается во тьме,
Нуждается в печали, чтоб ощутить малое блаженство;
Он нуждается в смерти, чтобы найти жизнь более великую.
Он во все стороны глядит и оборачивается на каждый зов;
Он не имеет надежного света, с которым может идти;
Его жизнь – игра с закрытыми глазами, в поиски и в прятки,
Себя он ищет и от себя бежит;
Себя встречая, он думает как о другом.
Всегда он строит, но не находит площадки постоянной,
Всегда он странствует, но никуда не прибывает;
Он мог бы мир вести, но самого себя вести не может;
Он мог бы спасти душу, но жизнь спасти не может.
Тот свет, что принесла его душа – ум потерял;
И все что он узнал – вскоре снова под сомнением;
Ему даже солнце кажется тенью собственных мыслей,
Затем все снова тень, и нечего правдивого:
Не знающий что он творит или куда склоняется,
Он фабрикует знаки из Реальности в Невежестве.
Скрепил он смертную ошибку с Истины звездой.
Мудрость его привлекает своими лучезарными масками,
Под ними никогда он не видит лица:
Его познания окружает гигантское Неведение.
Назначен он встретить мистерию космическую,
В немой фигуре материального мира,
Его паспорт фальшивый и его персонаж,
Он принужден быть тем, кем не является;
Он повинуется Несознанию, которым править пришел,
И тонет в Материи, чтобы исполнить свою душу.
Пробужденная от своих низших форм ведомых,
Мать – Земля свои силы вложила в руки его
И хранит он мучительно этот тягостный долг;
Его ум – это факел потерянный на дорогах ее.
Дыхание просвещая, чтобы думать и плазму ощутить,
Он трудится с медленным, скептическим мозгом,
Помогая колеблющимся огням разума,
Сделать волю и мысль магической дверью
Для входа знания в потемки мира,
И любовь, чтобы править областью борьбы и ненависти.
Ум бессилен примирить землю и небеса,
И связанный с Материей тысячью уз,
Он себя поднимает, чтоб быть сознательным богом.
Даже когда мудрости слава лоб его коронует,
Когда ум и дух озаряются грандиозным лучом,
Чтобы возвысить этот продукт спермы и гена,
Это чудо алхимии из плазмы и газа,
Он – тот, кто разделяет и бег, и ползание животного,
Поднимает стать своих мыслей к высотам Бессмертного,
И жизнь все еще хранит срединный, человеческий путь;
Свое тело он уступает боли и смерти,
Оставляя Материи, свою слишком тяжелую ношу.
Волшебный скептик чудес,
Дух оставленный стерильным, этой оккультной силой,
Неверующим мозгом и доверчивым сердцем,
Он покидает мир, чтобы закончить там, где это началось:
Его работа не закончена, он требует небесного приза.
Так он утратил творения абсолют.
На пол-пути остановил свою звезду предназначения:
Обширный и тщетный, утомительный эксперимент,
Неудачно поданная высокая концепция, сомнительно сделанная,
Жизнь мира колеблется, не зная своей цели, -
Зигзаг по направлению к опасной, неведомой земле,
Всегда повторяя свою привычную прогулку,
Всегда возвращаясь после долгого марша
И самые дерзкие победы без результата надежного,
Бесконечно тянут неубедительную игру.
В плохо подогнанном платье широком,
Намерение сияющее прячет свой лик,
Еще надеясь, могущественная слепота оступается,
Вскармливая силу свою дарами светлого Шанса.
Потому что человеческий инструмент потерпел неудачу,
Разочарованное божество в своем семени спит,
Дух запутался в формах, что сотворил.
Его неудача, это не провал, к которому ведет Бог;
Сквозь все неторопливые мистерии продолжается марш:
Неизменная Сила сотворила этот изменчивый мир;
Само – исполняющаяся трансцендентность шествует дорогами человека;
Водитель души на этом пути,
Свои шаги знает, свой путь неотвратимый,
Как может быть конец напрасным, когда указывающий – Бог?
Однако, как ни устал бы ум человека иль подводила плоть,
Господствует воля, отменяя его сознательный выбор:
Цель отступает, широты беспредельные зовут
Удаляясь назад – в огромное Неизвестное;
Там не было конца значительному маршу мира,
Там не было передышки для воплощенной души.
Она должна жить, продолжая описывать целого Времени огромную дугу,
Теснит поток входящий из закрытого Запредельного,
Отдых ему запрещая и беззаботность земную,
Пока он не найдет себя, он не сможет остановиться.
Свет там – то, что ведет, а Сила – средство, что помогает;
Незамеченная, неощутимая, в нем она видит и действует:
Невежественный, в своих глубинах он формирует Все – Сознающего,
Человек, он всматривается в сверхчеловеческие вершины:
Заемщик золота Сверхприроды,
Он мостит свою дорогу к Бессмертию.
Высокие боги за человеком наблюдают, избирают
Сегодня невозможное для основания будущего.
Его преходящее трепещет с прикосновением Вечного,
Его барьеры сдаются под поступью Бесконечного;
В его жизнь вступают Бессмертные:
Послы Незримого тянутся поближе.
Великолепие запятнано воздухом смертным
Любовь проходит через его сердце, гостья блуждающая.
На магический час его Красота окружает,
Его посещает большая, проявляющаяся радость,
Широты ограниченные освобождают его от себя,
Надежды сладости бессмертной манят и оставляют.
Ум его пересекают странные, раскрывающие огни,
Намеки редкие поднимают его запинающуюся речь
К мгновению сродства с извечным Словом;
Мудрости маскарад кружась, проходит сквозь мозг,
Его в смятение приводя полу-божественными проблесками.
Он возлагает руки иногда на Неизвестное;
Он иногда общается с Вечностью.
Его рождение было грандиозным и удивительным символом,
И бессмертием, и комнатой духа,
И чистым совершенством, блаженством лишенным всякой тени,
И могучей судьбой, этого страдающего творения.
В нем Мать – Земля видит тягу близкой перемены,
Предвещавшейся в ее немых и огненных глубинах,
Тянулось божество из ее изменяющихся членов,
Алхимия Небес на основании Природы.
Адепт линии саморожденной, не знающей поражений,
Не покидай свет умирать, пережидая эпохи,
Помоги все еще слепому человечеству и жизни страдающей:
Повинуйся широкому и всемогущему импульсу духа.
Свидетель разговора Бога с Ночью,
Склонился в сострадании из покоя бессметного
И приютил желание – беспокойное семя вещей.
Согласись с твоей высокой самостью терпеливой и творческой.
Не прекращай действовать из знания, и пусть труд твой будет широк.
Ограничения земные не в состоянии более запирать твою силу;
Сравняй свою работу с долгим, не кончающимся Временем.
Путешественник на обнаженных вечных высотах,
Ступай пока еще по трудной, незапамятной тропе,
Соединяя циклы с ее суровыми изгибами
Отмерянными человеку посвященными Богами.
Мой свет будет в тебе, моя мощь – твоей силой.
Не позволяй нетерпеливому Титану управлять твоим сердцем,
Не проси плодов несовершенных, частичного приза.
Только единственное благо, возвеличить твой дух, потребуй;
Только единственную радость, свой род возвысить пожелай.
Над роком слепым и силами противоборствующими,
Там стоит неподвижная, высокая, неизменная Воля;
Тому всемогуществу оставь результат своих работ.
Все вещи изменяться в преобразующий час Бога.»

Августейший и сладостный скрылся, тот Голос могучий затих.
Ничто не двигалось теперь в обширном, размышляющем пространстве:
Тишина опустилась на внимающий мир,
Безмолвная огромность Вечного покоя.
Но сердце Ашвапати отвечало ей,
Крик среди покоя Просторов:
«Как могу я оставаться в покое, довольствуясь смертными днями
И нудными чертами земных вещей,
Я, тот кто видел, за космической маской
Славу и красоту твоего лица?
Нелегка та судьба, которую ты навязал своим сыновьям!
Как долго будут наши духи сражаться с Ночью
И терпеть поражение и Смерти грубое ярмо,
Мы, которые являемся сосудом бессмертной Силы
И строители божества расы?
Иль если я делаю внизу твою работу
Среди ошибок и расточительства человеческой жизни
В неясном свете полусознательного ума человека,
Почему бы не прорваться в какой-то твой отблеск отдаленный?
Даже века, тысячелетия проходят.
Где в серости твой приходящий луч?
Где гром твоей победы крыльев?
Мы слышим только поступь проходящих богов.
В оккультном, план вечного Ума
Нанесен на карту пророческим видением глядящим назад,
Эпохи всегда повторяют свой неизменный круг,
И циклы эти заново возводят и вечно устремляются.
Мы сделали все, и есть что еще делать.
Все прерывается, и все обновляется и остается тем же самым.
Огромные революции из бесплодного коловращения жизни,
Новорожденные эпохи исчезают как старые,
Словно Загадка печальная хранит свое право,
Пока не сделано все, для чего была сделана эта сцена.
Так мала эта сила, что с нами сейчас рождена,
Свет слишком тускл, что пробирается сквозь веки Природы,
И радость слишком скудна, которой она платит за нашу боль.
В грубом мире, который не знает своего собственного смысла,
Привязанные мыслями на колесе рождения мы живем,
Инструменты не своего собственного импульса.
Побужденные достигать ценою кровью нашего сердца,
Полу-знания, полу-творения, что вскоре устает.
Сбитая с толку бессмертная душа в стареющих членах,
Сражающиеся, и с избитой спиной, мы все еще трудимся;
Уничтоженные, в депрессии, истощенные, мы еще выживаем.
В мучениях мы работаем, чтобы из нас мог подняться
Человек видящий больше, и с более благородным сердцем,
Сосуд золотой Истины воплощенной,
Исполнитель божественной попытки,
Экипированный чтобы нести земное тело Бога,
Участник и пророк, возлюбленный и царь.
Я знаю, что твое творение не может ослабеть:
Ибо даже через туманы смертной мысли,
Непогрешимы твои мистичные шаги,
Хотя Неизбежность рядится в одежды Случайности,
Скрытая в слепых движениях Судьбы она сохраняет
Неторопливую, спокойную логику шагов Бесконечности,
И не оскверненную последовательность своей воли.
Вся жизнь закреплена в восходящей иерархии,
И несокрушим Закон эволюционирующий;
В начальном этапе готовится скрытое.
Этот странный, иррациональный продукт из грязи,
Этот компромисс между зверем и богом –
Не венец твоего чудесного мира.
Я знаю, там несознательные клетки оживит,
Дух единый с Природой и высотой до небес,
Обширный настолько, что небо вмещает,
Пронесется экстазом из незримых истоков,
Бог снизойдет и от падения будет более великим.
Восстала Сила из дремы моих клеток.
Оставляя медлительную хромоту часов
И непостоянство моргания смертного зрения,
Там, где Мыслитель спит в обилии света,
И нетерпеливый пылает Глаз одинокий свидетельствующий все,
Слыша слово Судьбы из сердца Тишины
В бесконечном мгновении Вечности,
Я видел из безвременья работы Времени,
Были превзойдены свинцовые формулы Ума,
Преодолены препятствия смертного Пространства:
Раскрывающийся Образ явил грядущие вещи.
Гигантский танец Шивы прошлое порвал;
Там грохот был, как от падения миров;
Земля была заполнена огнем и ревом Смерти,
Кричащей чтобы мир убить, который создал ее голод;
Там лязг был крыльев Разрушения:
Боевой клич Титанов стоял в моих ушах,
Тревога и ропот потрясали вооруженную Ночь.
Я видел пламенных первопроходцев Всемогущего
Над краем небесным, которые обращались к жизни
Толпясь нисходили по янтарным ступеням рождения;
Предвестники божественного множества,
Они приходили дорогами утренней звезды,
В малую комнату смертной жизни.
Я видел их, пересекающих сумерки века,
Солнцеглазых детей чудесного рассвета,
Великих творцов с широкими лбами покоя,…
Мира массивных преград разрушители,
Борцы с судьбой в ее реестре воли,
Труженики в каменоломнях богов,
Посланцев от Непередаваемого,
Бессмертия архитекторов
Они пришли в падшую человеческую сферу,
Лица, которые все еще несли славу Бессмертного,
Голоса что еще сообщают мысли Бога,
Тела прекрасные, сотворенные духом света,
Несущие магическое слово, мистический огонь,
Несущие чашу радости Диониса,
Достигающие глаз божественного человека,
Губы воспевающие души неведомый гимн,
Стопы, отдающиеся эхом в коридорах Времени .
Мудрости высокие жрецы, мощи, сладости, блаженства,
Открыватели красоты солнечных путей
Пловцы в потоках Любви смеющихся, огненных,
Танцоры за золотыми дверями восторга,
Их поступь однажды изменит страдающую землю
И подтвердит свет на лице Природы.
Хотя Судьба медлит в далеком Запредельном
И кажется работа напрасной, в которой растрачена сила наших сердец,
Все будет сделано, для чего наша боль была рождена.
Так же как древний человек пришел за зверем,
Этот высокий, божественный преемник непременно придет
Следом за безразличным, смертным шагом человека,
За его напрасным трудом, потом и кровью и слезами:
Он будет знать то, что смертный ум едва ли смел и думать,
Он будет делать то, на что смертное сердце решиться не могло.
Наследник усилий человеческого времени,
Он на себя возложит ношу богов;
Весь свет небесный посетит земные мысли,
И мощь небес будет укреплять сердца земные;
Дела Земли прикоснутся к сверхчеловеческим высотам,
Земное видение расширится в бесконечность.
Пока несовершенный мир – это тяжелый, неизменный вес;
Времени великолепная юность прошла и ослабела;
Наш труд насчитывает долгие и тяжелые годы,
И все так же тверды печати над душой человека,
И сердце древней Матери утомлено.
О Истина защищенная в твоем тайном солнце,
Голос твоих могучих размышлений в закрытых небесах,
На вещах извлеченных из ее святящихся глубин,
О Великолепие Мудрости, О Мать вселенной,
Невеста Вечного, художница творящая,
Не медли больше своей рукой преобразующей,
Напрасно давящей на золотой Времени барьер,
Словно Время не смеет Богу открыть свое сердце.
О лучезарный фонтан мирового восторга
Свободная от мира и недосягаемая свыше,
О Блаженная, кто обитает даже в тайной глубине, внутри,
Пока человек тебя снаружи ищет и не находит никогда,
Мистерия и размышление иератическим языком
Воплоти белую страсть твоей силы,
Пошли земле какую-то живущую форму себя.
Одно мгновение заполни вечностью своей,
Позволь твоей бесконечности жить в одном теле,
Окутай один ум Всезнанием, морями света,
И Всеобщая Любовь пусть бьется в одном человеческом сердце.
Бессмертная, ступая по земле смертными стопами
Всю красоту небесную собери в земных членах!
Всемогущее, опоясанная силой Бога,
Движения и мгновения смертной воли,
Наполни вечной мощью один человеческий час
И измени одним лишь жестом все будущее время.
Пусть с высот будет сказано одно великое слово,
И один великий акт разомкнет двери Рока.»

Его молитва утонула в сопротивляющейся Ночи,
Подавленная тысячью отрицающих сил,
Как будто слишком слабая, чтобы взбираться ко Всевышнему.
Но раздался широкий, согласный Голос;
Проявлен в звуке был дух красоты:
Струился свет вокруг чела чудесного Видения
И на ее губах радость Бессмертного форму обрела.
«О сильный предвестник, Я твой крик услышала.
Кое кто снизойдет и разобьет стальной Закон,
Изменит Природы судьбу, силой одинокого духа.
Ум безграничный, что вместить может мир,
Придет горячее и сладкое сердце покоев обжигающих,
Побуждаемое страстью богов.
Все могущества и величия объединяться в ней;
Краса небесная прогуливаться будет на земле,
И восхищение будет спать в облаке - сети ее волос,
И в ее теле, как в дереве своем родном
Бессмертная Любовь взмахнет своими славными крыльями.
Музыка вещей беспечальных ее очарование соткет;
Совершенного арфы будут созвучны голосу ее,
Небесные ручьи будут журчать в ее смехе,
Ее губы будут медовыми сотами Бога,
Ее члены – золотыми чашами экстаза,
Ее груди – райскими цветами восторга.
Она будет Мудрость нести в своей безгласной груди,
Мощь будет с ней, как меч завоевателя
Из ее глаз будет смотреть блаженство Вечного.
Будет посеяно семя в Смерти зловещем часу,
Небесная ветвь пересажена будет в почву человека;
И превзойдет Природа свой смертный шаг;
Рок будет изменен неизменной волей.»

Как пламя исчезает в бесконечном Свете
Бессмертно превзойденное в своем истоке,
Великолепие исчезло и замолкло слово.
Эхо восторга, который был близким однажды,
Гармония странствовала, направляясь к какой-то отдаленной тиши,
Музыка ослабевала в ухе транса,
Каденция звала к каденциям отдаленным,
Голос, который трепетал в напряжении, отступил.
Ее форма отдалилась от страстно жаждущей земли
Оставляя близость к покинутому чувству,
Восходя к ее недостижимому дому.
Одинокие, блестящие и пустые лежали внутренние поля;
Все было незаполненным, неистовым пространством духа,
Беспристрастным, заброшенной пустошью сверкающего покоя.
Затем двинулась линия к отдаленному краю тиши:
Земная, мягкая волна с чувствительными, мягкими губами,
Быстрая и с многочисленным шепотом, стоном и смехом,
Прошла скользя на белых стопах звука.
Незамкнута была глубокая слава сердца Тишины;
Абсолютно недвижный покой
Уступил дыханию смертного воздуха,
Безраздельно растворяясь, небеса транса
Обрушились в пробудившемся уме. Вечность
Бросила вниз свои непередаваемые веки
Над этими одиночествами, удаленными от кругозора,
Позади безгласной мистерии сна.
Отсрочка грандиозная не удалась, просторное освобождение.
Через свет быстро отступающих планов,
Что убегали от него, словно от падающей звезды,
Принужденная наполнить свой человеческий дом во Времени,
Его душа назад тянулась в скорость и гвалт
Обширных дел вещей сотворенных.
Чудесная колесница небес,
С основой просторной, чтобы нести богов на пламенных колесах,
Он проносился пылая, сквозь духовные врата.
Смертная суета его в свою среду заполучила.
Он двигался среди материальных сцен,
Поднятый намеками с высот
И в паузах созидающего мозга
Прикосновениями мыслей, что едва касаясь вызывают бездонную волну
Из Природы и обратно летят к скрытым берегам.
Исследователь вечный в поле эпох
Осажденный невыносимым давлением часов
Был снова полон сил для дел великих, быстроногих.
Пробудившись под пологом невежества Ночи,
Он видел звезд народ неисчислимый
И слышал вопрос неудовлетворенного течения,
И трудился с созидателем форм, Умом измеряющим.
Странник с оккультных, невидимых солнц,
Завершающий судьбу преходящих вещей,
Бог в образе восставшего зверя,
Он поднял свой лик завоевателя к небесам,
Учреждая империю души
На Материи и в этой ограниченной вселенной
Как на надежной скале в бесконечных морях.
Господь Жизни возобновил свои могучие круги
На скудном, неоднозначном поле земного шара.

Конец книги третьей, песни четвертой.